Степа пил кофе и думал о том, что весь мир поделен на зрителей и альтруистов. Большинство настоящих друзей Степы были альтруистами. Они годами писали стихи и музыку, записывали свои песни, чтобы потом спеть их таким же альтруистам, как и они. Зрители не пишущие сами, тоже слушали их песни, ставили оценки под их стихами, и говорили: "автор, пищи есчо". Альтруисты вдохновлялись и наивно думая, что их творчество нужно кому-нибудь еще, кроме таких же чокнутых, как и они сами, писали еще. Иногда они, чувствуя во всем этом какую-то дикую ложь, впадали в очередной приступ черной меланхолии и устраивали костер из своих рукописей. Зрители заламывали руки, посыпали головы пеплом, ругали альтруистов за бессердечность, говорили о нужности писателей альтруистов, убеждая их тем самым не быть жестокими в отношении читателей и не лишать их возможности наслаждаться бесценными поэтическими находками и прочей окололитературной фигней.

Рукописи, как известно не горят, поэтому альтруисты вытаскивали не убитые интернет копии из закромов и милостиво размещали их обратно под рукоплескания и бросание вверх розовых чепчиков и голубых панамок. Овации, как обычно длились не долго, альтруистам нужно было что-то есть и пить, где-то работать и они пытались работать, но в глубине своей альтруистической души они понимали, что работа нужна только для того, чтобы не сдохнуть с голоду, а главная цель их жизни была в творчестве. В конце концов они правда так и умирали в полной нищете, а еще живые друзья - альтруисты, посвящали им свои стихи эпитафии, вечные зрители, в свою очередь, рукоплескали оставшимся в живых и лишь иногда, приносили скупые букетики на страничку мертвым. Вы спросите и к чему все это? Надо же о чем-то думать, когда пьешь кофе.