За окном жил своей жизнью трескучий мороз, но в небольшом домике на окраине было очень тепло и уютно. В русской печке потрескивали поленья. За столом, покрытом старенькой, но еще крепкой скатертью, сидели бабушка и внук и завтракали. Завтрак внука состоял из овсяной каши и сваренного яйца вкрутую, а бабушка пила чай с баранками. Внук, по обыкновению, болтал ногами под столом и смотрел на лицо бабушки, похожее местами на запеченное яблоко. Старушка была сухонькая, но еще крепкая. Сморщенные женские губы, при взгляде на внука, иногда поджимались и бабушка периодически произносила: "Не балуйся, сиди тихо и ешь".
Внук любил задавать вопросы, как и все дети в его возрасте. Сморщенное лицо бабушки не давало ему покоя.
- Баб, а баб, а почему ты так вкусно готовишь? Ты знаешь какой-то секрет?
- Нет никакого секрета, просто, когда я что-то делаю, я вкладываю в это саму себя.
- Как это? - удивился  внук.
- А вот так, когда ты любишь людей и своих близких, то обязательно вкладываешь в то, что ты делаешь для них, самого себя.
И в еду? - спросил внук.
- Конечно, и в еду тоже.
Внук посмотрел на тарелку с овсяной кашей, потом еще раз на сморщенное лицо бабушки и резко отодвинул ее от себя.
- Баб, я не хочу больше есть. Я и обедать не буду.
- Что за глупости, ешь давай.
- Нет, не буду. Я не людоед. Я хочу, чтоб ты долго еще жила. Посмотри на себя в зеркало - мы, мама, папа и я - мы же тебя уже почти съели.
Бабушка улыбнулась, прижала внука к своей груди и прошептала: "Дурачок, в этом и заключается счастливая жизнь. Отдавать другим всю себя, без остатка". Затем, она взяла кочергу и пошерудила в печке почти прогоревшие угли. Рождественский мороз за окном, словно вдумался в ее слова и начал спадать...

 © John Maguier